Теоретические вопросы эстетики

Тезисы доклада на III Овсянниковской международной эстетической конференции "МЕТОДЫ, ПОНЯТИЯ И КОММУНИКАЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ЭСТЕТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ"


Нестеров Иван Анатольевич

Семиотика и искусство: о некоторых терминах в междисциплинарной области

Абстракт: Широко используемые термины «семиотика искусства», «язык искусства» и подобные им являются либо метафорами, либо производными пансемиотических философских установок. Корректное выделение предмета семиотическо-эстетических междисциплинарных исследований и конструирование адекватной научной терминологии в этой области становятся актуальной задачей на современном этапе.

Ключевые слова: семиотика, эстетика, искусство, междисциплинарные исследования, терминология.

Бурное развитие лингвистики и семиотики в ХХ веке привело к экспансии развиваемых ими средств анализа в другие области, в частности, в искусствознание. В нашей стране бум исследований в этой междисциплинарной зоне был связан, в первую очередь, с деятельностью московско-тартуской школы в 60-70-е годы. Позднее в ней наметился кризис, стало возникать разочарование в результатах применения семиотического подхода к искусству, что привело некоторых исследователей к отходу от самих семиотических воззрений [1,2]. Так, например, Е. Горный, крайне жестко оценивая нынешнее состояние дел: «То, что происходит в Тарту сейчас – откровенная симуляция научной активности под видом "рефлексии над Тартуской школой"» [1], видит его причины в недостаточной проработанности понятия знака и стоящими за ней философскими установками, названными им «пан-семиотизмом», мешающими семиотикам московско-тартуской школы четко выделить предмет своей науки: «…пан-семиотизм, сопровождаемый ре-онтологизацией языка, терпит, однако, неизбежное фиаско, сталкиваясь с проблемой не-знаковой реальности.» «Семиотика, онтологизируя "бинарные оппозиции" в качестве универсальной структуры познания, способна иметь дело только с иллюзорными, или относительно реальными, феноменами. Она отрицает существование более глубокой или высокой реальности, реальности за пределами культурных конвенций, реальности, как она есть» [1]. В более мягкой форме ту же мысль о недостаточной проработанности исходных оснований высказывает и М. Ямпольский: «…отсутствие серьезной философской рефлексии над проблемой знака было характерно и для той семиотики, с которой я был непосредственно связан, что и предопределило, как мне сейчас представляется, ее кризис» [2]. Заметим, что «проблема знака» отнюдь не помешала успешно развиваться лингвистике и теории информации. Кризис возник в применении семиотики к анализу искусства. Характерной чертой большинства текстов об искусстве является широкое использование их авторами метафор. Вполне возможно, что такое использование эффективно на первых этапах исследования как эвристика (особенно, если принять, что метафора – это базовый механизм мышления [3]), однако построение научных теорий подразумевает переход от метафор к строгой терминологии. В искусствоведческих текстах широко используются такие выражения как «семиотика искусства» и «язык искусства», а также их производные, появляющиеся при переходе к частным областям искусствознания, например, «семиотика кино» [4], «киносемиотика»[5], «язык кино», «киноязык» [6]. Поскольку эти выражения призваны указать сам предмет исследования, их необходимо проверить на строгость в первую очередь.

Приведем несколько основных положений, общепринятых в семиотике и лингвистике. 1. Семиотика – это наука о знаковых системах. Знаковые системы используются для коммуникации, т.е. передачи смыслов от адресанта адресату. Язык является знаковой системой. 2. Для знаков любого типа, кроме имен собственных, означаемым (десигнатом, интенсионалом) является понятие (как «классификатор», способ выделения группы объектов, в том числе идеальных объектов – для лингвистики важен именно этот аспект). Десигнатами не могут являться отличные от понятий («классификаторов») произвольные содержания сознания, в частности, ощущения, эмоции, образы (они могут быть только денотатами, т.е. объектами образующими класс). 3. Знак как элемент языка условен и конвенционален.

Из этих положений вытекают важные для нас следствия. 1. Из положения 2 следует, что предмет эстетики (по Баумгартену – чувственное познание реальности), находится за пределами семиотики. И искусство, если считать его относящимся в своей существенной части к ведению эстетики, не может впрямую изучаться семиотикой. Семиотика может рассматривать знаковые системы, описывающие искусство и эстетические феномены, либо возможное (но не необходимое!) использование знаковых систем в произведениях искусства, но не может рассматривать искусство как знаковую систему. Таким образом, термин «семиотика искусства» не имеет смысла, т.к. ее предмет (искусство, являющееся знаковой системой) представляет собой оксюморон. То же, в частности, можно сказать и о синонимичных терминах «киносемиотика» и «семиотика кино». В то же время, по-видимому, возможны «семиотика искусствоведения» и «семиотика знаковых систем в произведениях искусства». 2. В искусстве конвенциональным является только штамп. Таким образом, из положения 3 следует, что языком в искусстве может являться только система штампов (и то, если удастся выделить штампы, удовлетворяющие всем признакам языкового знака). Термин «язык искусства» (и, в частности, «киноязык») подразумевает, что языковым является некоторый существенный аспект искусства. Т.к. штампы не являются существенной, необходимой частью произведений искусства, то использование термина «язык искусства» (и «киноязык») неправомерно. В то же время, по-видимому, допустимо говорить о «языке штампов в искусстве».

Примечание. Поскольку единого взгляда на предмет эстетики не существует, было упомянуто исторически первое, исходное определение. В то же время, любое другое понимание эстетики, не отрицающее саму этимологию этого слова, ничего не изменит в предложенных выводах.

Сделаем некоторые пояснения. В акте коммуникации передается смысл, т.е. десигнат, а не денотат. Т.е., например, понятие «собака», а вовсе не живая собака. Семиотика изучает передачу смыслов, а не транспортировку собак. Если с собаками эта разница очевидна, то при рассмотрении воздействия произведения искусства на зрителя может возникнуть путаница, связанная с тем, что и денотаты и десигнаты находятся в голове у зрителя. Вызвать у зрителя состояние тревоги, т.е. «передать» ему само это состояние - вовсе не то же самое, что сообщить ему о тревоге, например, написав титр «тревожно!». Чувства зрителя, образы у него в сознании – все это не имеет отношения ни к семиотике, ни, тем более, к лингвистике. Имеют же отношение только смыслы (понятия и конструкции из них), причем только смыслы, преднамеренно переданные автором зрителю, и переданные с помощью знаковых систем, и никак иначе. Непосредственные чувства не могут являться десигнатом, т.к. не являются понятием. Если же нам передали какую-то информацию о чувствах, но самих чувств не вызвали – к семиотике такая ситуация может иметь отношение, а вот к искусству – уже нет. Характерным примером вышеупомянутой путаницы является так называемая символическая теория искусства (описана в [7], с.254-257). «В искусстве разрабатывается специальная «техника», благодаря которой произведение искусства становится пригодным для абстрагирования в нем формы, выражающей структуру чувства. Выразительная форма … символизирует чувство, которое и является «значением» художественного символа» ([7], с.256). Само чувство, которое художник стремится передать зрителю, не может являться значением, а результат его абстрагирования – структура чувства – уже не является чувством, и даже будучи переданным, сообщит зрителю об этой структуре, но самого чувства не передаст. Процесс передачи чувства от художника к зрителю похож по структуре на акт коммуникации (есть адресат, адресант и нечто передаваемое), но не является таковым, т.к. передается чувство, а не смысл. Т.е. мы имеем дело с метафорой, а не с научной теорией. В рассмотренном выше примере попытка «соединить» искусство и семиотику осуществлялась за счет привнесения в семиотику несвойственных ей элементов из области искусства («чувство»). Другим вариантом является, напротив, пренебрежение эстетической составляющей и рассмотрение искусства исключительно как знаковой системы. Такой подход можно обнаружить у Ю.М. Лотмана: «Язык – упорядоченная коммуникативная (служащая для передачи информации) знаковая система. …При таком, достаточно широком, понятии языка оно охватит весь круг функционирующих в человеческом обществе коммуникативных систем. Вопрос о том, имеет ли кино свой язык, сведется к иному: "Является ли кино коммуникативной системой?" Но в этом, кажется, никто не сомневается.» [4]. Это и есть пансемиотическая философская установка – просто не замечать иных аспектов реальности, кроме семиотических, даже если они являются принципиально важными для области исследования. (Фигурально выражаясь, вместе с водой выплескивают и ребенка.) Если не оставаться плену у данной философской установки, а подходить к семиотике как к науке, то трудно не заметить, что область семиотики не только не перекрывает область эстетики, но эти области даже не пересекаются. Как заметил Ф. де Соссюр: «искусство и религия – проявления разума, … которые не предполагают обмена мыслями между двумя индивидами» ([8], с.66). Даже если не абсолютизировать это утверждение и признать, что искусство может использовать знаковые системы, наличие двух аспектов у одного явления отнюдь не означает пересечения предметов исследующих эти аспекты наук. Отсутствие зоны непосредственного пересечения семиотического и эстетического не приводит к отрицанию возможности междисциплинарных исследований, но означает, что предмет таких исследований должен быть предварительно выделен в «промежутке», «зазоре» между областями. (В частности, можно надеяться, что к выявлению таких междисциплинарных зон может привести рассмотрение эстетических аспектов использования знаковых систем в несобственной функции, а также эстетических аспектов генезиса знаковых систем.) И важную роль в таком выделении должно играть корректное конструирование научных терминов.


Список источников:

1. Горный Е. Что такое семиотика? // Радуга, 1996. С. 168-175.

2. Ямпольский М. Язык – тело – случай: Кинематограф и поиски смысла". М., Новое литературное обозрение, 2004.

3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.

4. Лотман Ю.М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. "Ээсти Раамат", Таллин, 1973.

5. Александров А.Д. http://kinosemiotika.narod.ru/

6. Филиппов С. Киноязык и история. Краткая история кинематографа и киноискусства. М.: Клуб «Альма Анима», 2006.

7. Эстетика и теория искусства ХХ века / Н.А.Хренов, А.С.Мигунов. М.: Прогресс-Традиция, 2005.

8. де Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике, М.: Прогресс, 1990.